Сундук-самолет


Домой@ПочтаСундук-самолет

Ганс Христиан Андерсен

Перевод: А.Ганзен

     Жил был купец, такой богач, что мог бы вымостить серебряными деньгами
целую улицу, да еще переулок в придачу; этого, однако, он не делал,  -  он
знал, куда девать деньги, и уж если расходовал скиллинг, то наживал  целый
далер. Так вот какой был купец! Но вдруг он умер, и все денежки  достались
сыну.
     Весело зажил сын купца: каждую ночь - в маскараде,  змеев  пускал  из
кредитных бумажек, а круги по воде - вместо камешков золотыми монетами. Не
мудрено, что денежки прошли у него между пальцев  и  под  конец  из  всего
наследства осталось только четыре скиллинга, и из платья - старый халат да
пара туфель-шлепанцев. Друзья и знать его больше не хотели - им ведь  тоже
неловко было теперь показаться с ним на улице; но  один  из  них,  человек
добрый, прислал ему старый сундук с советом: укладываться!  Отлично;  одно
горе - нечего ему было укладывать; он взял да уселся в сундук сам!
     А сундук-то был не  простой.  Стоило  нажать  на  замок  -  и  сундук
взвивался в воздух. Купеческий сын так и сделал. Фьють! - сундук вылетел с
ним в трубу и понесся высоко-высоко, под самыми  облаками,  -  только  дно
потрескивало! Купеческий сын поэтому крепко побаивался, что вот-вот сундук
разлетится вдребезги; славный прыжок пришлось бы тогда совершить ему! Боже
упаси! Но вот он прилетел в Турцию, зарыл свой сундук в лесу в кучу  сухих
листьев, а сам отправился в город, - тут ему нечего было стесняться своего
наряда: в Турции все ведь ходят в халатах и туфлях. На  улице  встретилась
ему кормилица с ребенком, и он сказал ей:
     - Послушай-ка, турецкая мамка! Что  это  за  большой  дворец  тут,  у
самого города, еще окна так высоко от земли?
     - Тут живет принцесса! - сказала кормилица. - Ей предсказано, что она
будет несчастна по милости своего жениха, вот к ней и  не  смеет  являться
никто иначе, как в присутствии самих короля с королевой.
     - Спасибо! - сказал купеческий сын, пошел обратно  в  лес,  уселся  в
свой сундук, прилетел прямо на крышу дворца и влез к принцессе в окно.
     Принцесса спала на диване и была так хороша собою, что он не  мог  не
поцеловать ее. Она  проснулась  и  очень  испугалась,  но  купеческий  сын
сказал, что он турецкий бог, прилетевший к ней по воздуху, и ей это  очень
понравилось.
     Они уселись рядышком, и он стал рассказывать ей сказки: о ее  глазах,
это были два чудных темных озера, в которых плавали русалочки-мысли; о  ее
белом лбе: это была  снежная  гора,  скрывавшая  в  себе  чудные  покои  и
картины; наконец, об аистах, которые приносят  людям  крошечных  миленьких
деток.
     Да, чудесные были сказки! А потом он посватался за принцессу,  и  она
согласилась.
     - Но вы должны прийти сюда в субботу! - сказала она  ему.  -  Ко  мне
придут на чашку чая король с королевой. Они будут очень польщены тем,  что
я выхожу замуж за турецкого бога, но  вы  уж  постарайтесь  рассказать  им
сказку получше - мои родители очень  любят  сказки.  Только  мамаша  любит
слушать что-нибудь поучительное и серьезное, а  папаша  -  веселое,  чтобы
можно было посмеяться.
     - Я и не принесу никакого свадебного подарка, кроме сказки! -  сказал
купеческий сын.
     Принцесса  же  подарила  ему  на  прощанье  саблю,   всю   выложенную
червонцами, а их-то ему не доставало. С тем они и расстались.
     Сейчас же полетел он, купил себе новый халат, а затем уселся  в  лесу
сочинять сказку; надо ведь было сочинить ее к субботе,  а  это  не  так-то
просто, как кажется.
     Но вот сказка была готова, и настала суббота.
     Король, королева и весь двор собрались  к  принцессе  на  чашку  чая.
Купеческого сына приняли как нельзя лучше.
     -  Ну-ка,  расскажите  нам  сказку!  -  сказала  королева.  -  Только
что-нибудь серьезное, поучительное.
     - Ну чтобы и посмеяться можно было! - прибавил король.
     - Хорошо! - отвечал купеческий сын и стал рассказывать.
     Слушайте же хорошенько!
     -  Жила-была  пачка  серных  спичек,  очень  гордых   своим   высоким
происхождением: глава их семьи, то есть сосна, была  одним  из  крупных  и
старейших деревьев в лесу. Теперь спички лежали на полке между  огнивом  и
старым железным котелком и рассказывали соседям о своем детстве.
     - Да, хорошо нам жилось, когда мы были молоды-зелены (мы ведь тогда и
в самом деле были зеленые!), - говорили они. - Каждое утро и каждый  вечер
у нас был бриллиантовый чай - роса, день-деньской светило на нас  в  ясную
погоду солнышко, а птички должны были рассказывать  нам  свои  сказки!  Мы
отлично понимали, что принадлежим к богатой семье: лиственные деревья были
одеты только летом, а у нас хватало  средств  и  на  зимнюю  и  на  летнюю
одежду. Но вот явились раз дровосеки, и начались великие перемены! Погибла
и вся наша семья! Глава семьи - ствол получил после того место  грот-мачты
на великолепном корабле, который мог бы объехать кругом всего света,  если
б только захотел; ветви уже разбрелись кто-куда, а нам вот выпало на  долю
служить светочами для черни. Вот ради чего очутились на кухне такие важные
господа, как мы!
     - Ну, со мной все было по-другому! - сказал котелок, рядом с  которым
лежали спички. - С самого появления  на  свет  меня  беспрестанно  чистят,
скребут и ставят на огонь. Я забочусь вообще о существенном и,  говоря  по
правде, занимаю здесь в доме первое место. Единственное  мое  баловство  -
это вот лежать после обеда чистеньким на полке и вести приятную  беседу  с
товарищами. Все мы вообще большие домоседы, если не считать ведра, которое
бывает иногда во дворе; новости же нам приносит корзинка для провизии; она
часто ходит на рынок, но у нее уж чересчур резкий язык. Послушать  только,
как она рассуждает о  правительстве  и  о  народе!  На  днях,  слушая  ее,
свалился от страха с  полки  и  разбился  в  черепки  старый  горшок!  Да,
немножко легкомысленна она - скажу я вам!
     - Уж больно ты разболтался! -  сказало  вдруг  огниво,  и  сталь  так
ударило по кремню, что посыпались  искры.  -  Не  устроить  ли  нам  лучше
вечеринку?
     - Конечно, конечно. Побеседуем о том,  кто  из  нас  всех  важнее!  -
сказали спички.
     - Нет, я не люблю говорить о самой себе, - сказала глиняная миска.  -
Будем просто вести беседу! Я начну и расскажу кое-что из жизни, что  будет
знакомо и понятно всем и каждому, а это ведь приятнее всего. Так  вот:  на
берегу родного моря, под тенью датских буков...
     - Чудесное начало! - сказали тарелки. - Вот это будет история как раз
по нашему вкусу!
     - Там в одной мирной семье провела я свою молодость. Вся мебель  была
полированная, пол чисто вымыт, а занавески на окнах сменялись  каждые  две
недели.
     - Как вы интересно  рассказываете!  -  сказала  метелка.  -  В  вашем
рассказе  так   и   слышна   женщина,   чувствуется   какая-то   особенная
чистоплотность!
     - Да, да! - сказало ведро и от удовольствия даже подпрыгнуло, плеснув
на пол воду.
     Глиняная миска продолжала свой рассказ, и конец был на хуже начала.
     Тарелки загремели от восторга, а метелка достала из  ящика  с  песком
зелень петрушки и увенчала ею миску; она знала, что это  раздосадует  всех
остальных, да к тому же подумала: "Если я увенчаю ее сегодня, она увенчает
меня завтра!"
     - Теперь мы попляшем! - сказали угольные щипцы и пустились в пляс.  И
боже мой, как они вскидывали то одну, то другую  ногу!  Старая  обивка  на
стуле, что стоял в углу, не выдержала такого зрелища и лопнула!
     - А нас увенчают? - спросили щипцы, и их тоже увенчали.
     "Все это одна чернь!" - думали спички.
     Теперь была очередь за самоваром: он должен  был  спеть.  Но  самовар
отговорился тем, что может петь лишь тогда, когда внутри у него  кипит,  -
он просто важничал и не хотел петь иначе, как стоя на столе у господ.
     На окне  лежало  старое  гусиное  перо,  которым  обыкновенно  писала
служанка; в нем не было ничего замечательного, кроме разве того,  что  оно
слишком глубоко было  обмокнуто  в  чернильницу,  но  именно  этим  оно  и
гордилось!
     - Что ж, если самовар не хочет петь, так и не надо! - сказало оно.  -
За окном весит в клетке соловей -  пусть  он  споет!  Положим,  он  не  из
ученых, но об этом мы сегодня говорить не будем.
     - По-моему, это  в  высшей  степени  неприлично  -  слушать  какую-то
пришлую птицу! - сказал большой медный чайник, кухонный  певец  и  сводный
брат самовара. -  Разве  это  патриотично?  Пусть  рассудит  корзинка  для
провизии!
     - Я просто из себя выхожу! - сказала корзинка. - Вы не  поверите,  да
чего я выхожу из себя! Разве так следует проводить вечера? Неужели  нельзя
поставить дом на надлежащую ногу? Каждый бы тогда знал  свое  место,  и  я
руководила бы всеми! Тогда дело пошло совсем иначе!
     - Давайте шуметь! - закричали все.
     Вдруг дверь отворилась, вошла служанка, и - все присмирели, никто  ни
гу-гу; но не было ни единого горшка, который не мечтал про  себя  о  своей
знатности и о том, что он мог бы сделать. "Уж если бы взялся  за  дело  я,
пошло бы веселье!" - думал про себя каждый.
     Служанка взяла спички и зажгла ими  свечку.  Боже  ты  мой,  как  они
зафыркали, загораясь!
     "Вот теперь все видят, что мы здесь первые персоны! - думали  они.  -
Какой от нас блеск, сколько света!"
     Тут они и сгорели.
     - Чудесная сказка! - сказала королева. -  Я  точно  сама  посидела  в
кухне вместе со спичками! Да, ты достоин руки нашей дочери.
     - Конечно! - сказал король. - Свадьба будет в понедельник!
     Теперь они уже говорили ему ты - он ведь скоро должен  был  сделаться
членом их семьи.
     И так, день  свадьбы  был  объявлен,  и  вечером  в  городе  устроили
иллюминацию, а  в  народ  бросали  пышки  и  крендели.  Уличные  мальчишки
поднимались на цыпочки, чтобы поймать  их,  кричали  "ура"  и  свистели  в
пальцы; великолепие было несказанное.
     "Надо же и мне устроить что-нибудь!" -  подумал  купеческий  сын;  он
накупил ракет, хлопушек и прочего, положив все это в свой сундук и взвился
в воздух.
     Пиф, паф! Шш-пшш! Вот так трескотня пошла, вот так шипение!
     Турки подпрыгивали так, что туфли летели через головы; никогда еще не
видывали они такого фейерверка. Теперь-то все  поняли,  что  на  принцессе
женится сам турецкий бог.
     Вернувшись в  лес,  купеческий  сын  подумал:  "Надо  пойти  в  город
послушать, что там говорят обо мне!" И  не  мудрено,  что  ему  захотелось
узнать это.
     Ну и рассказов же ходило по городу! К кому он не  обращался,  всякий,
оказывается, рассказывал  о  виденном  по-своему,  но  все  в  один  голос
говорили, что это было дивное зрелище.
     - Я видел самого турецкого бога! - говорил один. - Глаза у него  были
что твои звезды, а борода что пена морская!
     - Он летел в огненном плаще! - рассказывал другой.  -  А  из  складок
выглядывали прелестнейшие ангелочки.
     Да, много  чудес  рассказали  ему,  а  на  другой  день  должна  была
состояться и свадьба.
     Пошел он назад в лес, чтобы опять сесть в свой сундук, да куда же  он
девался? Сгорел! Купеческий сын заронил в него искру от фейерверка, сундук
тлел, тлел, да и вспыхнул; теперь от него оставалась одна зола. Так  и  не
удалось купеческому сыну опять прилететь к своей невесте.
     А она весь день стояла на крыше, дожидаясь его, да ждет и до сих пор!
Он же ходит по белу свету  и  рассказывает  сказки,  только  уж  не  такие
веселые, как была его первая сказка о серных спичках.
Домой@ПочтаСундук-самолет
Hosted by uCoz